О ТЕЗИСЕ «ЗАДАЧА НАША — РУССКИЙ МАТ ОТ СКВЕРНОСЛОВОВ УБЕРЕЧЬ» В ЕГО КНИГЕ «ЯАВЕУХО»
— Эта книга с поэтичным, но непонятным лишь на первый взгляд названием — одна из самых необычных из моих 29 книг. Она посвящена великому русскому языку, который я обожаю, он течет в моих жилах, а его важной составляющей является хулиганская стихия (название одного из театральных вечеров, где я участвую). Эта книга включает нецензурную лексику. Сразу оговорюсь, я не сторонник максимы, предложенной генералом Лебедем: «Мы матом не ругаемся, мы матом разговариваем». Однако так называемую обсценную лексику нельзя запретить. Ведь в нужной пропорции и к месту это не галимая матершина и площадная брань, а средство выразительности, экспрессии. Ее использование в художественной литературе при адекватной целесообразности не то что допустимо, а иногда необходимо, но главное, чтобы нас хранили вкус и мера, на чем я настаиваю.
ПОДВОДИЛА ЛИ ЕГО ОБСЦЕННАЯ ЛЕКСИКА?
— Она и подводила, и выручала. Грешен, отношения длительные, как у любого российского физического мужчины и каждого водителя за рулем. Но лучший принцип отношений с обсценной лексикой — чем реже, тем лучше, иначе теряется элемент уместности. Вы же заметили, что, несмотря на заявленную тему, мата там очень мало. И я даже применяю прием самозапикивания: часто употребляю эвфемизмы, изостишия. Мат — часть языка, хотя, конечно, не стоит его пропагандировать среди детей, он не всегда хорошо звучит из девичьих и женских уст, но на поэтическом уровне рассматривать язык в таком ракурсе честно и жизненно. Так называемое крепкое словцо — примета нашей русской жизни.
ОБ ОФОРМЛЕНИИ КНИГИ В СТИЛЕ АВАНГАРДА 20-Х
— Мне очень повезло с издательством с веселым названием «Вездец», которое не только восприняло и одобрило мою идею, но и отрядило своего главного суперхудожника Илью Викторова, который подошел к проекту, как и всегда, очень креативно. Он вложил не только свой культурный запас — владение техниками авангарда и конструктивизма, но и часть души. Так что книга получилась настоящим произведением искусства, каждая страница штучной выделки, но нигде нет перебора. Важный момент — рисунки сделаны по принципу ассоциативности, а не иллюстративности, то есть если упоминается пятая точка, то необязательно ее рисовать.
О РАЗДЕЛЕ КНИГИ «КОРОНАВИРШИ»
— Книга сдана в производство в конце 2021 года, она отразила события пандемира (мой неологизм), так что цикл «Коронавирши» — от частушек до цикла «Розы пандемира» вполне естественен. Многие стихи, как мне сказали читатели и даже критики, оказались самосбывающимися пророчествами. Давно уже сказал о себе: «Да, я пророк, но я же Сострадамус». Думаю, читатель их обнаружит по ходу чтения и без труда выберет свое.
О ДРУГИХ ЕГО НЕОЛОГИЗМАХ
— Амбицепсы, реноварварство, культурникет, приход зимы в столицу — снегатив, клептовалюта/биткоитус/незамайнинг, эйфористика/«реальность — это антиэйфорин», неадреналишнее.
О ЕГО ПРЕДШЕСТВЕННИКАХ В СОЧИНЕНИИ ОДНОСТИШИЙ
— Вы же понимаете, сколько раз я отвечал на этот вопрос, уже дергаюсь, когда слышу это когда-то изобретенное мной слово. Но я всегда утверждал, что не являюсь родоначальником жанра. Были Валерий Брюсов с его знаменитым: «О, закрой свои бледные ноги!», а еще раньше Николай Карамзин: «Покойся, милый прах, до радостного утра». Мне повезло, пожалуй, в 1990-е создать тренд (задолго до появления этого понтового слова) — я подсадил миллионы людей на одностишную поэзию. Плотность и выразительность одностишия — еще одно доказательство гениальности русского языка, где можно сказать, например, так: «Все больше людей нашу тайну хранит…» Или: «Тут я заснул, но было уже поздно».
О ЕГО САМОЙ ИЗВЕСТНОЙ СТРОЧКЕ
— «О, как внезапно кончился диван!». Этим одностишием меня даже друзья травят. Оно стало поводом для пародий, эпиграмм и идентификатором моей личности от Москвы до самых до окраин. Но я хочу в ответе на этот вопрос «остаться» моим программным одностишием «Жить надо так, чтоб не сказали «помер».
(Дарья Ефремова, «Известия», 03.05.2022)